Енин Николай Евгеньевич
Выпускник 1933 года
.
.
Енин Николай Евгеньевич родился 20 декабря 1906 года в с. Кайлы Кайлинской волости Томского уезда Томской губеринии Российской империи (ныне Мошковского района Новосибирской области) в крестьянской семье. По национальности русский.
Член ВКП(б) с марта 1930. Женат.
.
В 1918 году окончил 3 класса сельской школы в с. Кайлы и до 1925 работал в хозяйстве отца.
С декабря 1925 курьер на Новосибирской центральной электростанции, с марта 1926 – арматурщик в строительном отделе г. Новосибирска. С октября 1926 – забутовщик на Центральной шахте, с сентября 1927 – стрелок ВОХР на руднике Кемеровского шахтоуправления.
.
В рядах Красной Армии с 1928 года.
С ноября 1928 — красноармеец учебного пункта. С февраля 1929 – курсант полковой школы, а с ноября – командир отделения учебного пункта 2-го кавалерийского полка войск ОГПУ в г. Хабаровске.
С февраля 1930 командир отделения 55-го пограничного отряда ОГПУ Забайкальского округа (с. Джалинда).
С февраля 1931 курсант младшего курса, а с мая 1932 – старшего курса 1-й Ленинградской пограншколы ОГПУ (г. Новый Петергоф).
С ноября 1932 курсант 2-й Военной школы лётчиков имени ОСОАВИАХИМа СССР в г. Борисоглебске. После окончания лётной школы с 17.12.1933 назначен командиром авиазвена 15 отдельного авиаотряда войск ОГПУ/НКВД Северо-Кавказского округа в г. Грозном.
С декабря 1938 слушатель Липецких высших курсы усовершенствования ВВС РККА.
С 01.10.1939 — старший лейтенант, командир 9 отдельной авиаэскадрильи войск НКВД (ст. Белая).
С 12.06.1945 — майор, командир 8 отдельного авиаполка пограничных войск НКВД Хабаровского округа.
.
Участник советско-японской войны с 9 августа по 3 сентября 1945 года в составе 8 авиаполка войск НКВД 2-го Дальневосточного фронта.
.
29.11.1945 присвоено воинское звание подполковник.
С 5.06.1946 помощник начальника 1 Отдела по авиации штаба УКПВ МВД Хабаровского округа.
С 10.10.1947 врид командира, а с 24.04.1947 – командир 3 авиаэскадрилии Управления ПВ МВД Хабаровского округа.
С 22.07.1950 помощник начальника 1-го Отдела по авиации штаба Управления ПВ МВД Сахалинского округа.
С 10.10.1950 помощник начальника 2-го Отдела по авиации.
15.12.1952 присвоено воинское звание полковник.
С 07.08.1953 – заместитель начальника 2-го Отдела по авиации, с 25.03.1954 – заместитель начальника 1-го Отдела по авиации штаба Управления ПВ МГБ/МВД Туркменского округа.
20.09.1955 уволен в запас МО по болезни с правом ношения военной формы одежды.
.
Награждён двумя орденами Красной Звезды (03.11.1944; 13.10.1945), орденом Отечественной войны I степени (02.09.1945), медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» (09.05.1945), «За победу над Японией» (30.09.1945), «ХХХ лет Советской Армии и Флота» (22.02.1948) и другими.
.
Жена: Енина Ольга Константиновна 1913 года рождения.
Дети: Светлана 1935 г.р., Ирина 1938 г.р., Виктория 1943 г.р., Николай 1946 г.р.
***
.
Из книги генерал-майор авиации Чупрова Ильи Михайловича,
выпускника 2-й ВШЛ 1935 года, начальника авиации Пограничных войск в 1940—1963 годах)
И.М. Чупров "АВИАЦИЯ В ОХРАНЕ ГРАНИЦ"
.
В должности командира 8-го отдельного авиационного полка майор Н.Е. Енин участвовал в войне с империалистической Японией.
С первых же дней войны полк Енина активно включился в боевую работу. Экипажи вели воздушную разведку, производили бомбовые удары по живой силе и технике противника, выполняли задачи по выброске десантов и связи.
Немало было выполнено боевых заданий экипажами полка, но одно из них Николай Енин особенно запомнил.
...Получив задание командования произвести воздушную разведку противника в районе городков Сандотунь и Ченьжен, Енин направил в этот район звено самолётов. Перед вылетом каждому экипажу была поставлена задача — установить наличие и количество японских войск в этом районе, уточнить направление их движения. Передовые советские части уже подходили к Харбину, нужно было обезопасить их тылы от внезапного нападения.
Погода не благоприятствовала вылету самолётов. В эти дни над аэродромом Цзямуси разразился яростный ливень. Вторые сутки лил проливной дождь. Сплошная облачность повисла над сопками, окружающими аэродром. Видимость едва позволяла угадывать силуэты самолётов и постройки авиационных служб.
Наконец долгожданное разрешение на вылет получено. Один за другим отрывались самолеты от стартовой дорожки. Первым поднялся в воздух и взял курс на Сандотунь старший лейтенант Баляба и вместе с ним капитан Шамшурин — офицер штаба погранвойск округа.
В условиях плохой видимости, особенно в горах, лететь на небольшой высоте опасно — можно врезаться в сопку. Кроме того, из-за каждого небольшого укрытия, неприметного с воздуха, самолёт может быть обстрелян врагом.
Высота не более 300 м. Лётчик, умело маневрируя, обходит сопки, одновременно наблюдая за местностью. Почти одновременно экипаж увидел в распадке между сопками японских солдат. Крохотными, синевато-алыми точками начали вспыхивать неслышные выстрелы.
Набрав высоту насколько позволяла облачность, экипаж наносил на карту места расположения противника. Увлекшись разведкой, лётчик не рассчитал запас горючего, а в горах становилось всё темнее. Стрелка бензоуказателя приближалась к нулю. Надо было возвращаться. Последние километры самолёт летел так низко над лесом, что даже в темноте были видны верхушки деревьев. Но вот мотор стал давать перебои, горючее кончилось. Пришлось садиться прямо перед собой на небольшую поляну. Самолёт подбрасывало на неприметных сверху рытвинах и кочках, послышался треск...
Первым очнулся капитан Шамшурин, он не получил никаких повреждений. Старший лейтенант Баляба отделался лёгкими ушибами и царапинами. Сообщить командованию о вынужденной посадке было невозможно, рация отказала. Посоветовавшись, решили искать какой-либо населенный пункт.
С сопки, расположенной невдалеке от повреждённого самолёта, виднелись тусклые огоньки. Лётчики, останавливаясь и прислушиваясь при каждом шорохе, отправились в направлении этих огоньков. На рассвете они достигли окраины городка, но что это за город, не знали. Решили переждать. Не успели они укрыться, как увидели идущего по тропинке человека. Это был пожилой китаец, худой и сутулый. Заметив чужих людей, китаец испуганно попятился. Но узнав в них русских, заулыбался и пошёл навстречу.
Китаец немного говорил по-русски. Он сказал, что это городок Ченьжен, что в городе есть немногочисленный гарнизон японцев, но он не опасен, так как из казарм, расположенных на окраине городка, их не выпускают партизаны.
Баляба и Шамшурин, выяснив, как найти партизанский отряд, вскоре встретились с его командиром. Молодой китайский крестьянин ненавидел японцев и горел желанием поскорее их уничтожить. Но брать штурмом японский гарнизон, состоявший из двухсот человек, партизаны опасались — было мало патронов. Ожидали подхода советских войск, чтобы пополнить свой боезапас и вместе с ними уничтожить японцев.
Командир партизанского отряда сообщил также, что недавно недалеко от городка видел двух советских солдат, тянувших линию связи.
Это сообщение обрадовало офицеров. Поблагодарив командира партизанского отряда, они отправились на поиски связистов. Через некоторое время им удалось разыскать солдат, которых оказалось не двое, а трое. Они были посланы командиром воинской части, расположенной к югу от станции Ченьжен, установить связь с воинской частью, движущейся севернее станции. Связисты помогли капитану Шамшурину и старшему лейтенанту Балябе связаться с командным пунктом начальника погранвойск.
На аэродроме давно уже с тревогой ждали вестей о пропавшем самолёте, и теперь, когда эти вести получены, на помощь экипажу немедленно выслали самолёт. Повёл его командир авиационного полка майор Енин. Вместе с ним вылетел офицер штаба погранвойск округа Ган, владевший китайским языком. Майор Енин и старший лейтенант Ган не случайно были посланы в Ченьжен. Кроме поручения оказать помощь экипажу, сделавшему вынужденную посадку, они имели еще одно, совершенно необычное задание.
На борт самолёта были погружены ящики с боеприпасами. Офицеры должны были разобраться на месте в обстановке, попытаться убедить японский гарнизон сложить оружие, а если японцы откажутся сделать это, вооружить китайских партизан и вместе с ними силой вынудить противника сдаться.
Задание было трудное. Заставить сдаться 200 солдат, засевших в хорошо укреплённой казарме! А если они не сложат оружие? Можно ли взять на себя ответственность — вести на штурм малочисленный отряд партизан?
— Конечно, партизан можно вооружить, — сказал капитан Шамшурин, когда они встретились с майором Ениным и старшим лейтенантом Ган.— Они японцев так ненавидят, что на штурм пойдут охотно. Но я эти казармы видел — они хорошо укреплены, да и японцы неплохо вооружены. И запасов продовольствия у них хватает, раз не пытаются пробиться из казарм. Надо бы переговорить с ними.
— Переговорить надо, — согласился Енин. — Но подпустят ли наших парламентеров?.. Кроме того, нужен человек, знающий японский язык.
— Может быть, попробовать то же, что в Фугдине?— предложил старший лейтенант Ган.
А в Фугдине произошло следующее. Городок был взят советскими войсками. Но на сопках Вохулишань в бетонированных огневых точках засели японцы, не желавшие сдаваться. Целый батальон был брошен в район укреплений. Японцы вели ожесточённый огонь. В батальоне появились раненые. И тогда решили направить к японцам парламентёра, который смог бы убедить их сдаться. Такой парламентёр нашелся. Это была пожилая японка — врач. К ней китайцы относились с уважением: она заботливо помогала беднякам, лечила их детей и многих спасла от смерти. Долго разговаривала она с японскими солдатами, и ей удалось убедить их прекратить сопротивление... Нельзя ли здесь, в Ченьжене, найти такого парламентера?
— Всё это верно, — задумчиво сказал майор Енин. — Но разница в том, что Фугдин был взят нашими войсками, и японка своими глазами видела наших солдат, она могла рассказать тем, засевшим на сопках, что советских войск много, что сопротивляться бесполезно. А здесь?
— И здесь!— горячо возразил Ган. — Мы что, не советские войска, что ли? Нас четверо, да еще три связиста.
— Создать хотя бы видимость...— догадался Шамшурин.— Это неплохая идея!
— Хорошо, — согласился Енин. — Но где взять парламентёра?
Найти парламентёра помог командир партизанского отряда. Оказалось, что в городе жила молодая японка, жена какого-то офицера, не то убитого, не то бежавшего с остатками армии. Майор Енин предложил привести её.
На другое утро один из домов Ченьжена превратился в «штаб» советской воинской части. В чистой комнате за столом сидели майор Енин и переводчик старший лейтенант Ган.
Вскоре партизаны привели в «штаб» японку.
— Садитесь, пожалуйста, — вежливо предложил майор Енин. — Может быть, хотите чаю? Сигарет?
Удивлённая таким вежливым обращением, японка взяла сигарету, закурила.
Старший лейтенант Ган заговорил с ней по-китайски. Он начал объяснять, для чего её пригласили в «штаб» советских войск, которые «заняли» городок. Время от времени мимо окон проходили Баляба, Шамшурин и солдаты-связисты. Они громко разговаривали, смеялись, шутили, и японка, сидевшая у окна, не могла их не заметить. Кроме того, она, очевидно, понимала русский язык, хотя и скрывала это. Её лицо стало напряжеёно, когда вдруг распахнулась дверь и Баляба с порога, приложив руку к головному убору, отрапортовал: «Товарищ майор! Полк выстроен по вашему...» — и словно споткнулся, «увидев» японку, сконфузился и, извинившись, вышел.
— Хорошо, — сказала женщина и встала. — Я согласна. Я пойду в казармы. И если начальник гарнизона имеет чин не выше капитана, я обещаю вам, что солдаты сложат оружие. Я жена майора!— добавила она с такой гордостью, словно у неё самой на плечах были майорские погоны.
— Мы верим вам, — сказал майор Енин. — Но если вы не вернётесь через тридцать минут, наша артиллерия начнёт обстрел казарм. И вы как жена офицера должны понимать, чем это грозит японским солдатам.
— Да, я понимаю, — сказала японка.
Ей дали белый флаг, и она в сопровождении двух связистов отправилась к казармам.
Женщина шла медленно, высоко подняв флаг. Из казарм её заметили, заметили и двух солдат с автоматами. Не доходя сотни метров до казарм, она жестом попросила солдат остаться и пошла дальше одна. Вскоре японка скрылась за дверью.
Прошло пятнадцать, двадцать, двадцать пять минут... А что если ещё через пять минут она не вернется? Но вот дверь отворилась... Засевшие в казармах солдаты не стреляли.
Подойдя к майору Енину, она сказала:
— Гарнизоном командует капитан. Он согласен вести переговоры, если в казармы прибудет офицер в чине не ниже капитана.
— Вы же говорили, что сумеете их убедить сдать оружие, — сказал майор Енин.— Ну, конечно, я не подумал, что это пустое хвастовство. Теперь вижу...
Женщина вспыхнула. Даже не дождавшись, когда старший лейтенант Ган кончит переводить, она круто повернулась и быстро пошла к казармам.
— Обиделась, что ли? — проговорил Ган.
— Наверное, — согласился Енин. — Видно, мои слова задели её самолюбие...
Прошло ещё пятнадцать томительных минут. Вдруг дверь казармы широко распахнулась и из помещения стали выходить японцы. Они шли по одному, друг за другом, складывая карабины, автоматы, пистолеты. Последними вышли офицер и японка, всё ещё сжимавшая в руках древко белого флага. Так сложил оружие ченьженский гарнизон...
Всех участников операции командующий фронтом за умелые и решительные действия наградил орденами Советского Союза.
***
Портал "Память народа"
Электронный банк документов «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
Собрал материалы и составил биографию Иванов Александр Полянскович
|
