|
|
Селиверстов Николай Михайлович
Выпускник 1931 года
.
Родился 19 декабря 1907 года в д. Малые Талинки Тамбовской губернии в крестьянской семье.
В Красной Армии с 18.06.1929. В 1931 году окончил Борисоглебскую ВШЛ.
===
Воинское звание полковник.
Наименование воинской части: УК ВВС, ГШ 2 ВА, штаб 13 ВА
.
Дата окончания службы: 22.12.1960
.
Награды: орден Красной Звезды (24.08.1944), орден Красной Звезды (03.11.1944), медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» (09.05.1945), орден Отечественной войны II степени (06.06.1945), орден Отечественной войны I степени (29.06.1945), орден Красного Знамени (15.11.1950), орден Ленина (05.11.1954)
.
***
Из статьи в газете "Красная Звезда" от 26.12.2007
.
 В деревню Малые Талинки Тамбовской губернии пришла Первая мировая война, и вместе с другими молодыми парнями забрала двух старших братьев Николая - Григория и Сергея.
В 1926-м Николай Селиверстов поехал в Ленинград. В середине 1920-х город был охвачен страшной безработицей. Кое-как пристроили паренька матросом на барку, дрова по Неве и каналам развозить.
Уже в 1928-м от комсомола направили на пароход. Ходили в Кронштадт, Петергоф, Лисий Нос - в общем, по Финскому заливу. А тут объявили комсомольские наборы на военный флот и в авиацию. Подучившись в вечерней школе, Николай в 1929-м поступил-таки в теоретическую школу лётчиков. Летать там не учили, в основном общеобразовательные предметы преподавали, а ещё политзанятия проводили. Только Николаю больше всего нравилось, когда на стареньком остове (одни стойки без обшивки) самолётика «Аэро» с движком и пропеллером им позволяли рулить из конца в конец взлётной полосы.
По выпуску «теоретика» отправили уже в настоящую авиашколу, в Борисоглебск. Обучали на У-2. Селиверстову здесь нравилось всё, с увлечением изучал и обслуживал матчасть, учился читать карту, усердно готовился к полётам. Инструктор Новиков после 11 вывозных доверил ему, первому из всего курса, самостоятельный вылет.
Лётное дело у Селиверстова ладилось, вот и направили его после выпуска лётчиком-инструктором (два «кубаря» на петлицах!) в волжский городок Энгельс, где формировалась новая лётная школа. Два выпуска подготовил. В день приходилось делать до 45 взлётов-посадок!
Понятно, что, как только объявили о наборе для переучивания на тяжёлые бомбардировщики, новые ТБ-3, Николай одним из первых подал рапорт. Вызвали в Москву, в Наркомате с ним побеседовали командиры с ромбами в петлицах. «Всем подходишь, но налёт маловат! Добирай лётный стаж!»
И вместо ТБ он получил направление на Дальний Восток - командиром звена в разведывательную авиаэскадрилью.
С того далёкого 1933-го более 7 лет он летал над амурской тайгой, степями и сопками, реками и озёрами Дальнего Востока. Сотни часов провёл в полётах над необъятными просторами.
Как бывшего инструктора, его часто направляли на соседние аэродромы учить и переучивать на новую технику других пилотов. А это лучший способ учиться самому! Так Селиверстов освоил поликарповские самолёты-разведчики, а в начале 1936-го - двухмоторный туполевский СБ, скоростной бомбардировщик. В Спасске-Дальнем ещё и целую боевую эскадрилью на него переучил!
Правда, особого карьерного роста при этом не было: начал командиром звена, потом стал командиром авиаотряда, шеф-пилотом управления ВВС 2-й отдельной Краснознамённой Дальневосточной армии.
Войну Селиверстов встретил слушателем выпускного курса военно-воздушной академии. Их группу из бывших командиров эскадрилий начали срочно переучивать на пикирующие бомбардировщики Пе-2. Потом всех с семьями переправили в Оренбург - завершать обучение.
Семьям лётчиков в Оренбурге жилось нелегко. А тут ещё к жене две сестры с детьми из Ленинграда приехали, и обе без нужных документов, все десять человек кормились на его капитанский продаттестат. И самих лётчиков тоже кормили очень скромно, лётную норму выдавали только в день полётов, а нет полётов, так и паёк совсем другой. Но каждый день он приносил ребятам по куску хлеба: «Подарочек от лисички...» Селиверстова Тоня кровь сдавала, чтобы молоко детям покупать. Когда в феврале 1942-го его и еще четверых из группы вызвали в Москву, Тоня уже тяжело болела...
В Москве доставили в Генеральный штаб, привели в кабинет комиссара (два ромба на петлицах) Бокова. Комиссар объяснил происходящее. «Формируется корпус офицеров-представителей Генерального штаба в войсках. Они будут проходить службу при штабах фронтов, армий, корпусов и дивизий. Вам предстоит действовать в соединениях авиации. Инструкция и положение для вашей службы разработаны и утверждены Маршалом Советского Союза Б.М. Шапошниковым».
По этим документам представители Генштаба ставились в независимое положение от командующих, командиров и начальников, при которых находились, имели право на беспрепятственное использование всех средств связи и передвижения. Главная задача - оперативное и точное донесение информации о действительном положении дел в войсках.
Так началась новая служба капитана Селиверстова.
- Прибыл я в Елец, там формировалась будущая 2-я воздушная армия. Доложил о своём прибытии генерал-майору С.А. Красовскому. Командующий хмыкнул: «Ещё один шпион на мою голову». Но руку пожал и приказал начальнику штаба полковнику Н.Л. Степанову: «Обеспечить!» А чем и как обеспечить, если на весь штаб одна машина и та у командующего? Пошёл в оперативный отдел, там вся армейская «кухня», там все планы и карты, по которым видишь количество и расположение частей и соединений, количество авиационной и другой техники, тут и сведения о запасах топлива и боеприпасов, в общем, у операторов в руках вся информация. Для работы занимаешь стол, который в этот день свободен, с моим ночлегом и питанием начштаба распорядился.
Надо сказать, что свою задачу представителя Генштаба некоторые из нас понимали по-своему. Кто-то полагал, что «надо рыть и доносить». Только кому от этого польза? И учить генералов и полковников их делу я не собирался: у них и академия за плечами, и опыт побольше моего.
Комиссар Боков сразу сказал: «Выявленные недостатки стараться исправить на месте, докладывая о них командующему!» Поэтому и донесения в Генштаб я отправлял одно - редко два в месяц. В обороне и того реже.
Изучать положение дел требовалось по множеству позиций: состояние авиационной и вспомогательной техники, наличие топлива и боеприпасов, качество связи и маскировки, соблюдение секретности, обеспеченность необходимым личного состава... К тому же 2-я воздушная продолжала своё формирование. В её состав уже входили 205-я, 206-я, 207-я истребительные, 208-я ночная бомбардировочная, 223-я ближнебомбардировочная, 225-я, 226-я и 227-я штурмовые авиадивизии и два отдельных авиаполка. Огромное хозяйство! И везде не было лишним непредвзятое и грамотное «око Генерального штаба».
Капитан Селиверстов освоился во 2-й ВА довольно быстро. Персональную машину не требовал, зато на аэродроме познакомился с командиром авиаотряда штаба армии. Один из связных У-2 выделялся ему без задержек и формальностей, тем более что лётчик капитану не требовался, пилотировал сам. Перелетал с аэродрома на аэродром, знакомился с командирами и лётчиками, вникал в дела частей обеспечения. За годы войны налёт Селиверстова-пилота дошел до 5 тысяч часов!
Однажды его прижали два «мессера», но он сумел от них оторваться, снизившись до предельно малой высоты и чуть не касаясь шасси и плоскостями верхушек перелеска. Немцы не решились рисковать ради одиночного «русфанера». Тут следует сказать, что капитан не только спас себя и самолёт, но и выполнил очередное служебное задание в одной из частей, готовившейся к наступлению. То есть заслуживал награждения. Но Селиверстов о встрече с «мессерами» предпочёл умолчать: вдруг представителю Генштаба под предлогом безопасности не разрешат больше летать.
В 1944-м Селиверстов получил назначение на новое место службы - в 14-ю ВА на Волховский фронт. В ней и воевал до конца войны: прорывал блокаду Ленинграда, освобождал Псков, Новгород, Ригу...
Память нередко подшучивает над нами, вот и 100-летний юбиляр полковник в отставке Селиверстов выделяет из того периода вовсе не какие-то героические эпизоды. Но, несомненно, они также характеризуют этого боевого офицера.
«В одном из полков летчики пожаловались, что закормили их тушёнкой. Каждый день - тушёнка, просто с души воротит, есть уже невмоготу! Я к начпроду, а тот руками разводит: не могу получить на складах ничего другого. Хорошо, поехал я в дивизию, на склады, там начальником тыла обосновался юркий такой полковник. Поговорил с людьми, работниками склада, и выяснилась отвратительная картина: этот «деятель» распределял продукты по национальному признаку начпродов частей! Своим, землякам, значит, что посвежее и получше, чтобы у командиров они были в чести и почёте, а прочим - остатки, ту же тушёнку из запасов. Я командира дивизии проинформировал о такой системе снабжения, доложил и руководству армии. Короче говоря, убрали этого «деятеля» и наладили нормальное снабжение».
Был и другой случай. Войска 3-го Прибалтийского фронта уже выбивали гитлеровцев из Эстонии. К командиру одной из частей обратилась местная жительница с жалобой: «Ваш солдат смародёрничал!» А тогда с этим в войсках было очень строго. Рядового тут же арестовали, чтобы отдать под трибунал, а там одно решение - расстрелять! Замполит батальона связи докладывает: уже готовлю, мол, политбеседу против мародёров, боевые листки выпустили. Я спрашиваю, а в чём мародерство-то заключалось? Кое-как удалось выяснить, что солдат украл вывешенную для просушки простыню. А понадобилась она ему потому, что не было у него портянок! На голую ногу сапог натягивал. Я сразу к командиру авиаполка, пригласили представителя особого отдела, председателя военного трибунала: не того, дескать, стрелять надо, товарищи! Разбирайтесь со старшиной, с тыловиками, но солдата не за что судить! В общем, авторитет представителя Генерального штаба в тот раз помог мне уберечь человека...».
День победы подполковник Селиверстов встретил в Ленинграде, работая замначальника оперативного отдела воздушной армии. Но в Генштабе его не забыли. Снова вызвали, уже в 1946-м. Там у него и состоялась беседа с генералом Н.В. Вороновым, которая определила последующие 14 лет его службы - старшим офицером управления ВВС Главного оперативного управления Генерального штаба. Николай Васильевич стал для него и мудрым наставником в становлении офицера-оператора ГОУ.
Время для операторов было очень напряжённое: продолжался перевод Вооружённых Сил на штаты мирного времени, сокращались части и соединения, проводилась их передислокация, обустройство на новых местах, формировались группы советских войск в Австрии, Германии, Польше, Венгрии, Чехословакии... По планам, разработанным в Генштабе, происходило передвижение миллионов людей, огромное количество военной техники, обустраивались заново аэродромы и военные городки. Параллельно шла боевая учеба в войсках, офицеры-операторы работали над планами возможной атомной войны, которую готовили нам США. В Генштабе, кроме прочего, имелись и добытые разведкой конкретные документы об этих приготовлениях, в том числе списки российских городов, на которые должны были обрушиться американские бомбы.
Не всегда сразу и далеко не просто находились верные решения. С одним проектом Селиверстов просто замучился, понимал: не то и не так он делает, а как и что изменить - не знал. Ну не шло! Спасибо генерал Воронов подсказал. «Посмотри-ка, - говорит, - Николай Михалыч, дело за номером таким-то... Мне помнится, есть тут отдельные похожие моменты...» И действительно, дело довольно давнее, но основная мысль та же, и решение нужное для моей проблемы нашлось довольно быстро. Правду говорят, что и в старых арсеналах немало острого оружия! Это я и про Воронова, про его опыт и мудрость. И вряд ли какой компьютер с базой данных отменит в штабе человека.
Маршал Советского Союза Г.К. Жуков так написал о соратниках Н.М. Селиверстова в своих воспоминаниях: «Важным звеном в системе органов Генштаба был особый корпус офицеров Генерального штаба. Наряду с ответственными работниками оперативного управления, так называемыми офицерами-направленцами, они выполняли огромную работу непосредственно в войсках, в том числе в районах боевых действий. ...Самоотверженный и полезный труд этих офицеров Генерального штаба еще не получил в нашей военно-исторической литературе должного описания. Это были боевые, знающие свое дело офицеры. Многие из них отдали жизнь во имя Победы. Скромные труженики войны, они заслужили нашу величайшую благодарность и добрую память».
.
Источники:
Портал "Память народа"
Электронный банк документов «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
|
